— Совсем недавно Вы выпустили несколько кавер-версий современных хитов. Это зов души или Вы последовали всеобщей тенденции?
— Как правило, люди делают такие каверы, когда хотят снискать себе какую-то славу. Может быть, подсознательно у меня такие мысли и были, но целью было всё-таки сделать это для души. Понравилась песня, почему бы не придать ей совершенно иной вид? Просто захотелось услышать их в своём стиле. Теперь сам наслаждаюсь ими.
— Какие цели ставите на будущее?
— Я просто делаю музыку, которая мне нравится, и постоянно нахожусь в этом процессе: как только подхожу к завершающей стадии какой-то одной музыкальной работы, уже появляется следующая. Можно сказать, что я передвигаюсь маленькими шажками, ведь каждая такая работа — это маленькая цель.
Если говорить о более масштабных стремлениях, то, конечно же, хочется, чтобы как можно больше людей о тебе узнало, почаще звали на фестивали. (Смеётся). Хочется больше выступать.
— Кстати, Вы принимали участие в Koktebel Jazz Party — 2014. Какие остались впечатления?
— Самые яркие! Во-первых, я первый раз в сознательной жизни побывал на море — место проведения, конечно, великолепное. Погода отличная была. Я таких фестивалей у нас в стране не видел. Кроме того, познакомился с множеством интересных музыкантов.
Очень хотелось бы вернуться со своими проектами — трио или дуэтом с Аркадием Корневым, ошеломительно талантливым барабанщиком, безусловно, одним из лучших.
— Как Вы оцениваете нынешнюю ситуацию на российской музыкальной сцене?
— Радует, что появляется всё больше хороших, сильных, творческих музыкантов, но людей, которым не стоит заниматься музыкой, меньше не становится.
— Кого Вы имеете в виду?
— Это люди, которые не понимают, что просто перебирают ноты, не вкладывая ни капли своей души. Самое обидное, вряд ли когда-либо поймут. Я знаю лишь единичные случаи, когда люди осознавали и либо делали всё, чтобы поменять своё отношение к этому занятию и привнести в свою игру душу и жизнь, либо переставали играть. Музыкант должен постоянно работать над собой.
Мне кажется, что свобода слова и действий слишком буквально понимается нашими исполнителями, и они порой зря позволяют себе выходить на публику с сольными концертами, не понимая, что делают. Очень жаль, что так происходит.
— Как, на Ваш взгляд, можно решить эту проблему?
— Честно говоря, не знаю. Может быть, с помощью джемов, где музыканты выходят на сцену и так или иначе набираются опыта, но это не панацея, тем более что у нас практически нет честных джемов.
— Но ведь если он выходит на публику, выступает продолжительное время, значит на него есть спрос?
— Есть такое дело. У этих музыкантов существует свой мир. Как правило, друзья или такие же посредственные исполнители, как он. К сожалению, подобные люди беспардонно лезут в мировую музыку, не осознавая, что делают.
Есть случаи, когда хороший музыкант идёт устраиваться в какой-то коллектив на определённую зарплату, а посредственный музыкант, снизив ценовую планку, может перехватить это место. Но чаще всего такое происходит в индустрии поп-музыки, где высокий уровень музыкантов не так сильно ценят, как в джазе.
Конечно, и там бывают исключения. Например, последний альбом Григория Лепса записывали такие великолепные музыканты, как Фёдор Досумов, Антон Давидянц и Крис Колман. Но это, кажется, единичный случай.
— Есть ли у Вас желание уехать в Нью-Йорк или Лос-Анджелес и попробовать себя там?
— Я бы поехал в Лос-Анджелес. Пока никак не решусь. Но вообще, почему бы и нет? Попытка не пытка. Дело времени.
— Согласитесь ли Вы с таким утверждением: «Чтобы стать настоящим джазменом, нужно пожить в Нью-Йорке»?
— Нет, это стереотип. У нас в стране есть отличные джазовые музыканты, и они без Нью-Йорка прекрасны. Составить конкуренцию музыкантам из Штатов для них, я думаю, не проблема и в смысле музыкального мышления, и техники и так далее. Но практически у всех наших джазовых инструменталистов и вокалистов беда с чувством ритма и времени. Скорее всего, они как-то неправильно трактуют это для себя, и поэтому у них ничего не получается. Они не драйвуют совсем. Время никого не ждёт — это единый поток, и он постоянно находится в стремительном движении. Если человек имеет чувство ритма/времени, то он очень хорошо ощущает всеми частями своего тела, как этот поток ритма/времени движется, и словно в океаническое течение вливается в него. Именно в этот момент в музыке звучит то, что так заводит слушателя. Среди своих коллег я знаю очень мало музыкантов, которые владеют этим. Опять же мне придётся повторить такие имена, как Антон Давидянц, Аркадий Корнев, Фёдор Досумов, ибо эти люди прекрасно знают и чувствуют то явление, которое я описал выше.
Возвращаясь к вашему вопросу. Мне, например, было достаточно сидеть у дома, слушать эту музыку и просто заниматься на инструменте. Теперь я абсолютно понимаю, как сделан джаз, вплоть до малейших нюансов. Этому нигде не научишься. Так что надо избавляться от стереотипов.
— Если бы у Вас была возможность сыграть с любым музыкантом, который когда-либо жил на Земле, кто бы это был?
— Это были бы Дейв Уэкл и Майкл Джексон. Ещё Херби Хэнкок. Правда, был у меня случай, когда мы чуть не сыграли… С большим удовольствием поиграл бы со своим отцом, если бы он возобновил занятия на барабанах. В начале 1990-х он, к сожалению, перестал заниматься музыкой, хотя в своё время он был знаменитым барабанщиком.
Всех этих людей, включая моего отца, объединяет то, что они оказали на меня огромное влияние, научили быть самим собой в музыке.